Я помню её.
У неё была кошка на выданье,
Аквариум с гуппи и кадка с лимоном в углу.
Висели в прихожей картинки с гурзуфскими видами,
Фрагмент голубого паласа лежал на полу.
Она по нему босиком пробегала стремительно
На кухню и в ванную,
Извиняясь: "Дела…"
Я помню: она мне казалась такой восхитительной.
Давно это было.
Мне жаль, что она умерла.
По вечерам я читал ей Рубцова и Тютчева –
О красных цветах вологодских, о майской грозе.
Я помню: сперва мы встречались от случая к случаю,
Покуда однажды не встретились насовсем.
Я помню её.
У неё было кресло скрипучее
По правую руку от письменного стола,
Хрустальный графин и любимая фраза:
Всё к лучшему".
Согласен.
Но всё-таки жаль, что она умерла.
Мы ночью вставали и доставали припрятанную
За ножкою шкафа тёплую "Хванчкару".
И пахло вином, и чаем, заваренной мятою.
Всё было красиво и смахивало на игру.
Банально светила луна, и стучали старинные
Часы на стене, и поблескивали зеркала.
По улице, затканной тюлевых штор паутиною,
Шуршали машины…
Мне жаль, что она умерла.
В навязчивых помыслах есть элемент сумасшествия.
Я знаю: всё сказки – она никогда не жила!
Но где-то в затылке стучится бредовая бестия:
Я помню…я помню…
Мне жаль, что она умерла.
Свежие комментарии